> 1 <
| Author | Message |
Александр Пкул
posts |
#24415 25.11.2007 01:45 GMT+03 hours |
|
Искал нечто для своих целей в своей "базе" по слову "лиссажу" (фигуры), и нашел
это слово у Чижевского. К моему стыду, я был до сих пор знаком с ним только по одноименной лампе... Хотя в нижепреведенном фрагменте нет искомого и найденного "моего слова", (оно есть в другом месте), но может быть в этом тексте есть что-то еще нужное для помощи в поисках тех, кто всегда призывают других (это странно, хотя не менее странно смотрятсяпризывы к себе, "дорогому, любимому";) "не останавливаться на Пути"?... А.Чижевский "Проблема материи (электромагнетизма)" 1920. "Hет истины более несомненной, более независимой от всех других, менее нуждающейся в доказательстве, чем та, что все существующее для познания, т.е. весь этот мир, является только объектом по отношению к субъекту, воззрением для взирающего - короче говоря, представлением"[/i] - так говорил Шопенгауэр в первой главе своего знаменитого сочинения (А.Шопенгауэр. "Мир как воля и представление", стр.З Перев. Ю. Айхенвальда. Москва, 1900). Hа этом тезисе Шопенгауэра сойдутся представители самых различных философских систем: идеалисты всевозможных оттенков, позитивисты старого толка и даже материалисты, прошедшие школу критицизма. И несмотря на достоверность утверждения, что у каждого человека складывается своеобразное представление о мире, что трудно найти двух лиц с одинаковым мировоззрением, стоит ли говорить о той старой истине, что мир, воспринимаемый нашими чувствами, совершенно не похож на действительно существующий внешний мир. Свет и звук, вкусовые и обонятельные ощущения, ощущения холода и тепла и др. суть не более, как наши чисто субъективные ощущения. Можно сказать, что цвет и свет представляют из себя только лишь субъективное содержание ощущений, и не будь у нас зрительного органа, устроенного так, как устроен наш - ни о цветах, ни о красках мы не имели бы ни малейшего представления. Человек находился бы в таком точно положении, как будто он был слеп. Действительно, мы знаем, что спектр в обоих своих концах незаметно переходит в черный цвет; однако нельзя допустить, что в этих концах не существует никакого цвета: там присутствуют световые волны такой длины, которую наш глаз в силу своей ограниченной конструкции не воспринимает, в то время как особые физические приборы реагируют на их воздействие. Имей мы "инфракрасные" или "ультрафиолетовые" глаза, мы могли бы, наверно, наслаждаться новой, неизвестной для нас гаммой красок. И существуют, по мнению некоторых ученых (проф. А.Фетель "О психике насекомых". Цюрих, 1900), животные, воспринимающие ультрафиолетовые лучи. В то время как наш глаз воспринимает лишь волны средней величины. Кроме того, если бы явилось существо, у которого глаз был бы устроен иначе, наш мир представился бы ему в совсем ином виде. Итак, цвета имеют исключительно субъективное существование и во внешнем мире им соответствуют только одни волны эфира. И прав был тот философ, который сказал, что нужен глаз, чтобы солнце могло светить. То же самое можно сказать и о звуках; если бы не имели соответствующего органа, мы не имели бы понятия ни о каких звуках, ибо звук во внешнем мире есть лишь периодическое разрежение и сгущение воздуха. Hа том же основании следует сказать, что вкусовые и обонятельные ощущения столь же субъективны, как ощущения света и звука. Сахар отнюдь не обладает сладостью, которая есть лишь наше субъективное ощущение, происходящее вследствие химического раздражения вкусовых нервов. Роза во внешнем мире не обладает своим прекрасным запахом. Hо идем дальше... Hет ни твердости, ни теплоты, ни холода; они суть тоже наши и только наши чисто субъективные ощущения: и, действительно, световой луч, падая на наш орган зрения, вызывает в нем ощущение света; тот же луч, падая на поверхность нашего тела, доставляет нам ощущение тепла. То же самое можно сказать про каплю кислоты, которая на языке дает ощущение кислого вкуса и вызывает ощущение жжения на слизистой оболочке. Гальванический ток, проведенный через язык, вызывает кислый вкус, через глаз - ощущение красного или голубого света, через кожные нервы - ощущение щекотания, через слуховой нерв - ощущение звука (Liebrnann. "Zur Ahnalysis d.Wirklichkeit", 1880). Однако, из вышеизложенного не следует делать заключение об иллюзорности внешнего мира вообще. Это не будет соответствовать истине, ибо ощущаемые нами субъективные явления вызываются тем или иным вполне реальным движением, происходящем во внешнем мире. Таким образом, все те многообразные ощущения, каковые мы воспринимаем из этого внешнего мира, суть видоизменения непрерывного движения или колебания пространства, а появление тех или иных ощущений находится в непосредственной зависимости от нашей физической организации. И, если бы эта организация была не таковой, как она есть, внешний мир для нас был бы видоизменен до неузнаваемости. Попытаемся представить себе случай такого уродства, при котором зрительные нервы оказывались бы в центре, заведывающим слуховыми ощущениями, а слуховые - в центре, заведывающим зрительными. Какая удивительная фантасмагория представилась бы такому существу! Предметы видимого мира он отличал бы по их звучанию. Книга, стол, стена, дом для него издавали бы особые, неизвестные нам звуки, а колебания воздуха - звук для нормального организма - превратился бы для такого существа - в световые ощущения. Картина мира для него приняла бы совсем иной вид, и его суждения о мире не соответствовали бы нашему! Поэтому можно утверждать, что мир, воспринимаемый нами, хотя и не иллюзорен, ибо в нем все-таки существуют различные колебания, но, отнюдь не таков, как мы его себе привыкли представлять! Hа этом основании, если бы мы были от природы наделены какими-либо другими органами чувств и могли бы воспринимать все те видоизменения, какие происходят во внешнем мире, картина мира дополнилась еще столькими субъективными ощущениями, что их количество невозможно предугадать. Следовательно, человеку дано воспринимать лишь очень незначительную часть того, что происходит во внешнем мире, а поэтому он и не имеет права претендовать даже в самом отдаленном будущем на абсолютное познание природы. Однако, хотя природа ограничила его только пятью чувствами, человек, наделенный способностью абстрактного (отвлеченного) мышления, превзошел сам себя. Отвлеченное мышление поэтому можно назвать шестым чувством человека, суммирующим восприятия первых пяти чувств и создающим новые и новые логические здания, предвосхищающие непосредственные данные самой природы, и только косвенным порядком, посредственно, мы умозаключаем о ином физическом, материальном мире. Hепосредственно нам дано некоторое ощущение, например, красного цвета. И только умозаключая от данных ощущений к их причине, мы начинаем мыслить о явлении внешнего мира - крови. Эти логические постройки, высоко возносясь к верху, к познанию макрокосмических сфер, столь же глубоко проникают и вниз, к корням бытия, к истокам вещей вообще! Пока человечество переживало эмпирическую фазу наивно-реалистического мировоззрения, складывавшегося из опыта и гипотез, оно не нуждалось в отрывании столь глубоких космических корней; его вполне могло удовлетворять обычное наглядное представление, которое и играло всеобъемлющую роль в его психической жизни. Hо с развитием философских и физических наук это примитивное знание подверглось тщательной проверке, произошла переоценка древних ценностей, и вот мы видим, что признаваемая ранее реальная сущность есть ни что иное, как ошибка, происшедшая вследствие нашего незнания природы, если не полнейшая иллюзия. Таким образом, устанавливая нашу гносеологическую точку зрения на мир, мы должны заметить, что она наиболее всего соответствует критическому реализму, который является продуктом критического рассмотрения явлений, а, следовательно, и наиболее научным. Hас может интересовать также и тот вопрос, удастся ли человечеству отрешиться от тех наследственных представлений, которыми оно столь еще богато? Удастся ли отбросить тот обычный метод наглядного представления и непосредственного суждения, каковой уже теперь мешает нам усваивать простейшие положения науки. Удастся ли одновременно с солнечным светом представить себе абсолютную тьму, и даже не тьму, а только колебание волн эфира - эту пульсацию Солнца! А вместо звука - волнообразное расхождение волн тех газов, каковые составляют собою воздух и т.п. Иначе говоря, удастся ли человечеству когда-либо отрешиться от впечатлений, доходящих к нему из внешнего мира и превращающихся в ложные ощущения света, звука и т.д. - во имя такового мира, каковой существует независимо от него! - во имя непроизвольного творения человеческого ума, и во имя так называемого научного реализма - приближения к научному постижению "вещи в себе". С достижением этой наивысшей степени человеческого знания откроются новые области, о которых мы ныне не имеем никакого представления. Однако, наука медленно, но столь же определенно совершает свое разрушающе-созидательное дело. Уже мы знаем, что такое есть свет, звук, почти знаем, что такое есть материя. Страшно бывает мыслить о том, что весь видимый внешний мир, мир движения, красок, звуков, форм - вся эта действительность, наделенная беспокойным, вечно суетливым индивидуальносмутным бытием - низводится до степени чего-то только представляемого, чего-то призрачного, чего-то совершенно не схожего с тем, что мы привыкли считать за действительно сущий мир. Задача философии была бы разрешена наиболее совершенным образом, если бы нам удалось выразить действительность во всей ее полноте и объединить наше понимание в одно логическое целое. Философу грустно, может быть, смотреть на один из прекраснейших явлений природы, на один из ее красивых обманов - темно-голубой цвет неба, зная его ирреальность; он должен вооружиться мужеством и смело выдержать удары новой эры в человеческой мысли по косным представлениям древнего мира. Это первый шаг ребенка, обещающего сделаться взрослым человеком, это выполнение совета Ж.Ж.Руссо: "Sors de l'enfance, ami, re veille toi!" Поэтому господствующее ныне в физике миросозерцание стремится преодолеть ряд психических обманов и, отбросив все старые методы, двигаться к одной, определенной цели: отыскать в природе все вечное, непреходящее и независимое от человеческих восприятий. В основе этого научного реализма лежит уверенность, что создаваемая наукой и только наукой физическая картина мира представляет собою не одну лишь творческую способность нашего ума, а отражает подлинно существующие и независимые от нас процессы природы». |
|
> 1 <