Кажется, западное (в первую очередь католическое) богословие в значительной мере основывается на работых Фомы Аквинского. Я их не читал. Но протестантское богословие во многом отлично от католического.
Для дискуссий с христианами (православными или католиками, но не протестантами) стоит хорошо изучить "Строматы" и другие работы Климента Александрийского. Там есть мысли, близкие к теософии, и в то же время он признаётся одним из Отцов Церкви и никем официально не осуждался.
Но более простой и эффективный путь — пользоваться аргументами, за многие века собранными атеистами. Это не лучшая идея — пытаться играть на их поле. Проще выступать с позиций скептицизма и сравнительного изучения — показывая, что историчность библейских событий, как ветхозаветных, так и новозаветных, весьма сомнительна, а всё маломальски ценное, что есть в христианстве, в разных частях было уже в языческих религиях. Так что христианство в лучшем случае — удачный синтез и синкретизм (принципы, ненавидимые самими богословами).

NGG

---

1. Вокруг каких вопросов обычно разворачивается дискуссия?

2. На какие вопросы напирают богословы?

3. На какие вопросы теософу следует обратить внимание, т.е. что должно являться стратегией поведения в споре?

---

Всякая дискуссия обычно разворачивается вокруг основного вопроса - "кто кого?".
Богословы напирают на одно - "покайтесь!".
Теософ сразу должен задать сакраментальный вопрос - "а судьи кто?"

Лучше следовать линии защиты основателей теософии - лучшая из них - тезисы из 2 тома "Разоблаченной Изиды", правда чтобы вольно ими оперировать, необходимо владеть весьма широким интеллектуальным багажем, много уж в них параллелей,ассоциаций и ссылок.Как вариант, можно следовать перлу кота Леопольда - "давайте жить дружно",чему собственно мешает те обьективные общественные условия к которым мы относительно быстренько докатились благодаря самой церкви, ее "кресту и мечу", который она еще не отведала на своей спине в полной мере( мерой по мере дано будет). Язвление в ее адрес всегда необходимо эктраполировать к реалиям того, что всякая нападка на церковь,всякое ее легковесное унижение во сто крат обернется на самом обществе, на спине самого общества, ведь все увязано в один узел, будь то идеологический или психологический. В этом смысле, я бы удержался от публичных атак в ее адрес, разве что они допустимы в том случае, когда эта искренне уважаемая мной организация сама будет отступать от той опоры, которой она беспощадно заменила ей предшествующую, опоры, являющейся основой всякого равновесия,включающего душевное. Никто и никогда не будет способен создать новую опору. Он будет рисковать зделать лишь новую ее практическую для общества форму, которая будет в чем то лучше к пониманию но и чем то хуже в импульсе разрушения существующей с риском погребения многих двуногих под ее обломками, вызывая дух неопределенности и хаоса, все больше ускоряя размножительный формный импульс, включающий всякую интенсификацию любой формы и любых циклов как тех же форм, уменьшая время искомого удовлетворения самосущего в конкретных лицах. Собственно этот общественный глобальный процесс уже идет, стирая и измельчая все и вся. Публичная проплаченная и подкрепленная под видом демократии дискуссия всегда была инструментом массового поворота сознания. Суть и цель Доктрины никогда не включала доселе такую плебесцитную практику, присущую брейн-рингу или ток-шоу и если мы докатились до такого, значит пришло время черных адептов и двоешников, проливающих кровь или астральный свет в определенное запланированное время, для определенных целей, включая аннигиляцию и хирургические алхимические операции, способные нейтрализовать общественные напряжения на само общество, оставаясь при своих на первый взгляд, но являясь вариацией самосущего - деградируя все больше и больше в контексте интенсификации общей вселенской энтропии. Широкая дискуссия может быть в большей степени вредна для общества и не иметь ничего общего со служением здравому и следованию основной доктринальной цели - разумной конфликтологии. Камерная дискуссия может касаться лишь глобальной стратегии, нежели открытию каких то новых оккультных или философских формул, они известны, они закрыты и ограничены лишь своей интерпретацией, что также было бы интересно для "узких" встреч, но я думаю потеряно в своем преценденте, поскольку реальная практика напрочь уступила место ментально-физическим удовольствиям и сектантскому эгоизму

Добавлено 1 день спустя:

Если критику христианства благоразумно понимать не как хулу на ПРИНЦИП, а как борьбу с ересью представителей его института, с "плодами" безумия этих представителей, претендующих на проводник постижения этого ПРИНЦИПА, можно вспомнить историю в цитате из "РИ" БЕП

"В вышеизложенном заключается основание лютой ненависти христиан к «язычникам» и теургам. Слишком много было заимствовано; древние религии и неоплатоники преследовались ими с достаточной яростью, чтобы приводить в недоумение мир в течение нескольких тысячелетий. Если древние религии не были бы с такой быстротой изглажены из памяти людской, то невозможно было бы проповедовать христианскую религию как Новый Завет или непосредственное Откровение от Бога Отца, данное через Бога Сына под влиянием Бога Святого Духа. В качестве острой политической необходимости, отцам церкви приходилось – чтобы удовлетворять желания своих богатых новообращенных – даже учреждать празднества Пана. Они пошли так далеко, что приняли церемонии, которые до тех пор совершал языческий мир в честь Бога садов, во всей их примитивной искренности [ 430 ]. Настала пора пресечь эту связь. Или языческое поклонение и неоплатоническая теургия со всем церемониалом магии должны были быть раздавлены навсегда, или же христианам надо было стать неоплатониками.
Яростная полемика и битвы в одиночку между Иринеем и гностиками достаточно известны и поэтому не нуждаются в повторении. Они велись более двух столетий после того, как неразборчивый в средствах епископ из Лиона произнес свой последний религиозный парадокс. Цельс, неоплатоник и ученик школы Аммония Саккаса, привел христиан в замешательство и даже на время задержал прогресс прозелитизма тем, что весьма успешно доказал, что первоначальные и более чистые формы наиболее важных догм христианства следует искать только в учениях Платона. Цельс обвинил их в принятии от язычества его наихудших суеверий и в использовании отрывков из Книги Сивилл без надлежащего понимания их значения. Обвинение было настолько правдоподобно и факты настолько очевидны, что долго ни один христианский писатель не отважился ответить на вызов. Ориген, по горячей просьбе своего друга Амброзия, был первым кто взялся за защиту, так как он раньше принадлежал к той же платонической школе Аммония и считался наиболее компетентным человеком, чтобы отразить хорошо обоснованные обвинения. Но его красноречие не помогло, и единственным средством, какое только можно было найти, явилось уничтожение самих писаний Цельса. [51] Это могло быть осуществлено только в пятом веке, когда с этого труда были сняты копии, и многие прочли и изучили его. Если ни одна из этих копий не дошла до поколения нынешних ученых, то это не потому, что ни одной больше не существует в нынешнее время, но по той простой причине, что монахи одной Восточной церкви на Афонской горе и не покажут и не признаются, что у них есть один экземпляр. [52] Возможно, что вследствие их большого невежества они даже сами не знают ценности содержания своих рукописей.
Разрушение эклектической школы стало самой желанной мечтой христиан. Искали к этому пути, над этим задумывались с напряженной озабоченностью. И наконец это было достигнуто. Члены этой школы были рассеяны руками чудовищ Теофила, епископа Александрийского и его племянника Кирила – убийцы юной, ученой и невинной Ипатии! [53]
После смерти замученной дочери математика Феона неоплатоникам невозможно было продолжать деятельность своей школы в Александрии. Пока была жива юная Ипатия, ее дружба и влияние на Ореста, правителя города, обеспечивало философам безопасность и защиту от их идущих на убийства врагов. С ее смертью они потеряли своего самого сильного друга. Насколько ее почитали все, знавшие ее, за ее эрудицию, благородство, добродетели и характер, – можно заключить из писем, адресованных ей Синезием, епископом Птолемеи, отрывки из которых дошли до нас.
«Мое сердце томится по присутствию вашего божественного духа», – писал он в 413 г. н. э., – «которое более чем что-либо другое могло бы смягчить горечь моей судьбы».
В другом месте он говорит:

«О, моя мать, моя сестра, мой учитель, мой благодетель! Моя душа очень опечалена. Воспоминания о моих детях, которых я потерял, убивают меня… Когда я слышу вести о вас и узнаю, как я надеялся, что вы более счастливы, чем я сам, тогда я, по меньшей мере, только наполовину несчастен».

Каковы были бы чувства этого наиболее благородного и достойного из христианских епископов, который оставил семью и детей и счастье ради веры, к которой его влекло, если бы пророческое видение раскрыло ему, что его единственный друг, оставшийся у него, его «мать, сестра и благодетель» – вскоре превратится в неузнаваемое месиво мяса и крови, расколоченного, как студень, под ударами дубины Петра Чтеца – что ее юное невинное тело будет разрезано на куски, что «плоть будет соскребываться с костей» устричными раковинами, а остальное будет брошено в костер по приказу того же самого епископа Кирила, которого он так хорошо знал – Кирила, КАНОНИЗИРОВАННОГО Святого!! [54]
В летописях мира никогда не было религии, которая вписала туда такие кровавые страницы, как христианство. Все остальные, включая и традиционные яростные сражения «избранного народа» со своими родственными, идолопоклоняющимися племенами Израиля, бледнеют перед кровожадным фанатизмом самозваных последователей Христа! Даже быстрое распространение магометанства перед побеждающим мечом пророка ислама является прямым следствием кровавого разгула и сражений между христианами. Междоусобная война несториан и кириловцев явилась тем, что зародило исламизм; и в монастыре Бозрах было посеяно то плодовитое семя Бахирою, несторианским монахом. Свободно обводняемое реками крови дерево Мекки разрослось так, что в нынешнем веке под его тенью ютится более двухсот миллионов людей. Недавние зверства в Болгарии ничто иное, как естественные последствия восторжествования Кирила и Марио-поклонников.
Жестокий, коварный политикан, интриган-монах, прославленный церковной историей, окруженный ореолом святого мученика. Ограбленные философы, неоплатоники и гностики, ежедневно предаваемые анафеме церковью по всему миру в течение долгих мрачных веков. Проклятие бесстрастного божества, ежечасно вызываемое церковью на магические церемонии и применение теургии, тогда как христианское духовенство само веками пользуется колдовством. Ипатия, чудесная девушка-философ, разорванная на куски беснующейся толпою христиан."

Добавлено 1 день спустя:

Данная "популяризация", опять таки для теософа должна быть теми плевелами, которые будучи просеянными от всякой астрально-энергетической эзальтации использованы для вычленения зерен центральной доктринальной идеи, всегда неизбежно погребенной в ментальном мусоре, служащим то ли экзотерической приманкой, то ли естественным омрачением и герметизацией, то ли темным проявляющим фоном, на котором виден слабый свет этой центральной идеи.[i]

Добавлено 1 день спустя:

Эта идея заключена например в следующем материале указанного труда, на который стоит обратить особое внимание.


"...Когда Кирил, епископ Александрийский открыто ухватился за идею Изиды, египетской богини, и антропоморфизировал ее в Марии, Божьей матери, и когда начались споры о триединстве, – с этого момента египетская доктрина об эманировании творящего Бога из Эмефта подвергалась искажениям на разные лады, пока наконец Соборы пришли к соглашению принять ее в таком виде, как она выглядит теперь – обезображенной Триады каббалистического Соломона и Филона! Но так как ее происхождение все еще было слишком очевидно, то Слово больше не называлось «Небесным человеком», первичным Адамом Кадмоном, но стало Логосом – Христом, и было сделано таким же старым, как «Старейший из Старейших», его отец. Сокрытая МУДРОСТЬ стала идентичной со своей эманацией БОЖЕСТВЕННОЮ МЫСЛЬЮ, и ее заставили рассматривать соравной и совечной со своей первой манифестацией.

Если мы здесь остановимся, чтобы рассмотреть другую из основных догм христианства – доктрину об искуплении, то мы легко можем проследить ее назад до язычества. Этот краеугольный камень церкви, которая, по ее собственному мнению, покоилась незыблемо на прочной скале в течение долгих веков, теперь выкопан наукою и доказано, что он произошел от гностиков. Профессор Дрейпер представляет ее, как едва ли известную в дни Тертуллиана, и как «возникшую среди еретиков гностиков». [38] Мы не позволим себе возражать такому ученому авторитету больше, как только заявить, что она возникла среди них не более, как это было о их «помазанным» Христом и Софией. Первого они создали по образу «Царя Мессии», мужского принципа мудрости, а последнюю по третьему сефироту, из халдейской «Каббалы» , [39] и даже по индусскому Брахме и Сарасвати [40] и языческому Дионису и Деметре. И здесь у нас твердая почва под ногами, хотя бы уже потому, что теперь доказано, что Новый Завет совсем не появлялся в своей завершенной форме, каким мы его находим теперь, пока не прошло 300 лет со времени апостолов, [41] а в отношении «Зогара» и других каббалистических книг установлено, что они появились в первом веке до нашей эры, если не намного раньше.
Гностики переняли много идей от ессеев; а у ессеев еще за два века до нашей эры были свои «великие» и «малые» мистерии. Они были изаримы или посвященные, потомки египетских иерофантов, в стране которых они прожили несколько веков до того, как они были обращены в буддийское монашество миссионерами царя Ашоки, и впоследствии слились с ранними христианами; и они существовали, вероятно, до того, как старые египетские храмы были осквернены и разрушены беспрерывными вторжениями персов, греков и других орд завоевателей. У иерофантов было свое искупление, совершавшееся в мистерии посвящения за века до того, как появились гностики или даже ессеи. Оно было известно у иерофантов под названием крещение крови и не считалось искуплением за «грехопадение человека» в Эдеме, но просто как искупление за грехи прошлого, настоящего и будущего невежественного, но тем не менее развращенного человечества. Иерофант имел право выбора: или принести свою чистую и безгрешную жизнь в качестве жертвы за свою расу богам, к которым он надеялся присоединиться, или же ограничиться животною жертвою. Первое зависело целиком от его собственного желания. В последний момент торжественного «нового рождения» посвятитель передавал посвящаемому «слово» и немедленно после этого в правую руку посвящаемого вкладывалось оружие и он получал приказ нанести удар. [42] Вот это есть истинное происхождение христианской догмы искупления.
Воистину, «Христов» в дохристианские века было много. Но они умирали, оставаясь неизвестными миру и исчезали так же молчаливо [43] и таинственно из поля зрения людей, как Моисей с вершины Писгах, горы Нэбо (пророческой мудрости) после того, как возложил руки на Иисуса Навина, который таким образом «наполнился духа мудрости» (т. е. стал посвященным).
Прослеживая христианские догматы пункт за пунктом, если мы сосредоточим наше внимание на одном из них, который вызвал самые яростные столкновения, пока его не признали, а именно – догмате о Троице – что мы находим? Мы встречаем его, как мы уже показали, на северо-востоке Инда; и прослеживая до Малой Азии и Европы, узнаем его у каждого народа, имеющего что-нибудь похожее на установленную религию. Этот догмат преподавали в старейших халдейских, египетских и митраических школах. Халдейский Солнечный бог, Митра, назывался «Тройственным», и халдейская идея тройственности была учением аккадийцев, которые сами принадлежали к расе, которая была первой, породившей метафизическую тройственность.
Те редкие выражения, которыми нам удалось завладеть, как, например, Л'рхом, Х'хом, ш'хрум, шо'рхим – в сущности, весьма любопытны, и как кажется, не принадлежат ни к одной из известных идиом» [ 378 , c. 108].

Те, кто видели факиров или лам, произносящих свои мантры или заклинания, знают, что они никогда не произносят слов слышимо, когда готовятся к феномену. Их губы шевелятся, но никто никогда не услышит грозную формулу произнесенной, за исключением внутри храмов, и то только – осторожным шепотом. Вот это и был тот язык, который теперь каждый ученый по-своему, соответственно своему воображению и филологическим пристрастиям, окрещивает каздеосемитическим, скифским, протохалдейским и т. п.
Едва ли двое, даже самые ученые филологи по санскриту, придут к полному согласию по поводу правильного толкования ведийских слов.

Вавилония оказалась расположенной на пути великого потока самой ранней индусской эмиграции, и вавилоняне стали первым народом, извлекшим из этого пользу. [48] Эти халды были поклонниками Лунного бога, Deus Lunus; из этого факта мы можем сделать вывод, что аккадийцы – если таково должно быть их название – принадлежали к роду Лунных Царей, которые, согласно традиции, царствовали в Пруяй – нынешнем Аллахабаде. У них троичность Deus Lunus была проявлена в трех лунных фазах, завершая четверку четвертой фазой, и в ее постепенной ущербности и окончательном исчезновении олицетворяя умирание Лунного бога. Эта смерть аллегоризировалась ими и приписывалась восторжествованию гения зла над свет дающим божеством; так же как позднейшие народы аллегоризировали смерть своих Солнечных богов, Озириса и Аполлона, от руки Тифона и великого Дракона Пифона, когда солнце входило в зимнее солнцестояние. Бабел, Арах и Аккад – это имена солнца. «Оракулы Зороастра» полны исчерпывающего материала по теме божественной Триады.
«Триада божества светит по всему миру, возглавляемая Монадой», – признает досточтимый д-р Морис.
«Ибо из этой Триады все управляется в сущности своей», – говорит халдейский оракул.
Фос, Пур и Флокс Санхуниафона [ 90 ] суть Свет, Огонь и Пламя, три проявления Солнца, которое едино. Бэл-Сатурн, Юпитер-Бэл и Бэл или Ваал-Хом – это халдейская троица [ 89 , 263]. «Вавилонский Бэл рассматривался в Триедином аспекте Бэлитана, Зевса-Бэла (медиатора) и Ваал-Хома, который есть Аполлон-Хомеус. Это был Триединый аспект „Высочайшего Бога“, который является, согласно Беросу, или Элом (евреев), Бэлом, Бэлитаном. Митрой или Зерваном, и имеет имя ?????, „Отец“» [ 94 , c. 281]. Брахма, Вишну и Шива, [49] соответствующие Силе, Мудрости и Справедливости, что в свою очередь соответствует Духу, Материи, Времени и Прошлому, Настоящему и Будущему – могут быть найдены в храме Гхарипури; тысячи догматических брахманов поклоняются этим атрибутам ведического божества, тогда как суровые монахи и монахини буддийского Тибета признают только священную троицу трех главных добродетелей: Бедности, Целомудрия и Послушания, провозглашенных христианами, но применяемых на практике только буддистами и некоторыми индусами.
Персидское тройное божество состоит из трех лиц – Ормазда, Митры и Ахримана.
«Это тот принцип», – говорит Порфирий [ 213 ], – «про который автор «Халдейской Сводки» говорит: «Они думают, что существует одно начало всего существующего и провозглашают, что оно едино и добро»».
Китайский идол Саньбао состоит из трех, одинаковых во всех отношениях [ 426 ]; а перуанцы «полагали, что их Танга-танга один в трех и трое в одном», говорит Фабер [ 427 ]. У египтян были свои Эмефт, Ейктон и Пта; и тройного бога, сидящего на Лотосе, можно увидеть в Санкт-Петербургском музее на медали из Северной Татарии.
Среди церковных догм, которые в последнее время наиболее пострадали от рук востоковедов, догмат троичности занимает выдающееся место. Репутация каждого из этих трех персонажей антропоморфического бога в качестве подлинного откровения христианам по воле Божией сильно скомпрометирована исследованиями ее предшественниц и происхождения. Востоковеды опубликовали больше о сходстве между брахманизмом, буддизмом и христианством, чем хотелось бы Ватикану. Утверждение Дрейпера, что «Язычество было видоизменено христианством, и христианство язычеством», [50] ежедневно получает подтверждение.
«Олимп был восстановлен, только божества пошли под другими именами», – говорит он, трактуя о периоде Константина. – «Наиболее могущественные провинции настаивали на принятии их освященных временем концепций. Согласно египетским традициям были установлены понятия о троице. Не только было восстановлено обожание Изиды под другим именем, но даже ее изображение, стоящее на полумесяце, снова появилось. Хорошо известное изображение этой богини с младенцем Гором на руках дошло до наших дней в прекрасных художественных творениях Мадонны и младенца».
Но девственной «Божией Матери», Царице Небесной, может быть приписано еще более раннее происхождение, нежели египетское и халдейское. Хотя Изида тоже по праву считается Царицей Небесной и, вообще, изображается держащею в своей руке crux ansata , образованный из земного креста и Стауроса гностиков, – она намного моложе небесной девы Неит. В одной из гробниц фараонов – Рамзесов, в долине Бибан-эл-Молук в Фивах, Шампольон-младший обнаружил картину, по его мнению, самую древнюю, какая когда-либо была обнаружена. Она изображает небеса, символизированные женскою фигурою, усеянною звездами. Рождение Солнца символизировано фигурою младенца, появляющегося из лона своей «божественной матери».
В Книге Гермеса , «Пэмандре», в ясных и недвусмысленных выражениях сформулирована вся догма троичности, принятая христианами.
«Свет – это Я», – говорит Пэмандр, БОЖЕСТВЕННАЯ МЫСЛЬ. – Я есмь ноус или разум, и Я твой бог, и Я намного древнее человеческого начала, исходящего из тени. Я есмь зародыш мысли, блистающее СЛОВО, СЫН Бога. Думай, что то, что так видит и слышит в тебе, есть Глагол Учителя, это – Мысль, которая есть Бог-Отец… Небесный Океан, ЭФИР, который течет с Востока на Запад, есть Дыхание Отца, животворящее Начало, СВЯТОЙ ДУХ!» «Ибо они неразделены, и их слияние есть ЖИЗНЬ».
«Из уст посланца Брахмы, который родится в Курукшетра, Матсья и земли Панчола, также называемой Канья-Кубья (гора Девы), все люди на земле узнают свой долг», – гласит «Ману» [кн. II, шл. 19, 20].
Мексиканцы зовут Отца своей Троицы Изона, Сына – Бакаб, а Святого Духа – Эхвах, и «говорят, что получили это (учение) от своих предков» [ 428 , с. 165]. Среди семитических народов мы можем проследить троицу до доисторических дней баснословного Сезостриса, которого более чем один критик отождествляет с Нимрудом, «могучим охотником». Мането влагает в уста оракула упрек царю, когда последний задал вопрос:

«Скажи мне, ты, сильный в огне, кто до меня был в состоянии подчинить себе все вещи? И кто сможет после меня?» – И оракул ответил ему: – «Сперва Бог, затем Слово, и затем „Дух“» [ 429 , кн. I, гл. IV].
Если древние религии не были бы с такой быстротой изглажены из памяти людской, то невозможно было бы проповедовать христианскую религию как Новый Завет или непосредственное Откровение от Бога Отца, данное через Бога Сына под влиянием Бога Святого Духа."

Кажущаяся путаница и непонимание Триады-Троицы всегда может быть подтянута к простой формуле Свет-Диафрагма-Форма, Идея-Средство-Цель, Субьект-Поводник-Обьект,Гор -Изида-Осирис, Активное-Пассивное-Ощущение, Глаз-Зеркало-Отражение, Муж-Дева-Дитя, Отец-Дух как Сокрытая Непорочная Мать-Сын, врашающийся Треугольник Атма-Буддхи-Манас, Свет(1 луч)-Призма(3 луча)-Радуга(7 лучей). Важно открытие в себе максимально возможного спектра ассоциаций, созвучных в универсальном ролевом триединстве, если опять таки быть верным своей интуитивной или уже осознанной цели.

Игорь Л.

---

Очень полезна книга, написанная в 3 веке, до разделения церквей - Ориген "О Началах". В ней рассмотрены все принципиальные вопросы христианства с позиции, близкой к эзотерической. Однако, следует помнить, что книги Оригена были осуждены на Константинопольском соборе, но это произошло через 200 лет после смерти Оригена.

---

Также следует помнить, что решения Соборов авторитетны для воцерквленных членов РПЦ.
Если начнете ссылаться на работы Оригена или других подобных авторов, осужденных Церковью, то Вам сразу скажут очень весомый аргумент: "Этот автор ошибался - это мнение Церкви".
Ссылки на таких авторов проходят для нас с Вами, а воцерквленный верующий, который привык следовать догматам Церкви, как только Вы начнете говорить о Оригене, сразу примет Вас за еретика, который пытается сбить всех с пути праведного . Закроет уши и не будет Вас слушать. Церковью хорошо отработаны разные приемы внутренней защиты своей паствы от информации из других эгрегоров. Поэтому любое напоминание о разных еретических штучках вызовет только непонимание, раздражение и Ваш бан на кураевком форуме.
Остается только одно - знать, желать, сметь и МОЛЧАТЬ . И пожалеть бедненьких верующих за их неведение.

Оригена 2 известные книги - Против Цельсия и О началах - я прочел. Вобщем интересно, но читывал о христианстве и интереснее, например богословские обзоры авторитеров Русской Зарубежной Церкви и Серафима Роуза - Душа после смерти. Многое из того что порекомендовал Сфинкс востребованно мною. Но прочту позже. Не все сразу.

Ориген полезен ещё с одной точки зрения. Он защищал христианство от нападок со стороны материализма, язычества и иудаизма, приводя свои аргументы, иногда еретические. Если их убрать, обвинения становятся на место, оставаясь без опровержения.