Портал Теософического Сообщества - Кризис мировых религий

Алекс Гессе

Кризис мировых религий

Поспевать за духом.
Там, где мы были вчера,
Нет силы.

[justify]Человеку нельзя без веры в таинственный мир, в силы мирового духа. Мы обращаемся к учителям и провожатым, идём в церкви, берём книги знания. Един духовный опыт человечества, но в разных культурах разная интерпретация, своя традиция, своя религиозная школа.

Исторически на Земле сложились 4 культурные зоны: Запад, Восток, Америка и Африка с Австралией. Общность культурного пространства внутри каждой зоны поддерживалась даже при родо-племенном строе: имелась схожая мифология, практика, общие боги и герои. С возникновением государств интеграция внутри каждой зоны усилилась. Государства становились котлами синтеза знаний, и государственные (языческие) религии есть – первый опыт обобщить накопления культурной зоны. В её пространстве появились сообщества государств, имеющие разные, но, в то же время, похожие религии, между которыми происходит активный обмен и ассимиляция. Эти интегральные процессы создают мотивацию к строительству мировых религий. Но религии не возникали усердием философов. В нужный момент приходили лидеры – люди духовного знания и силы. Они, как культурные герои, побеждали старых богов; их стали почитать как богов, выше богов, как величайших пророков.

Так на Западе были созданы мировые религии: христианство и ислам; на Востоке: буддизм; но в Америке религия Кецальакоатля так и не стала мировой; а в Африке ещё не родился мировой учитель.

Идея эйкуменической религии, что вберёт в себя лучшее от всех мировых религий, из всех культурных зон, из разряда вечных и пока недостижимых идеалов человечества. Разные церкви брали на себя эту миссию, но их попытки обречены изначально, ибо каждая мировая религия создавалась применительно культурной зоны и решала её цели.

Цели зон изначально прописаны мировым духом, и смысл состоит в том, что каждая разрабатывает один из аспектов единого знания. Так для Запада цель есть – постижение мира материи. Для Востока – астральный мир. Для Америки – собственно духовная ткань. Африке достался хаос – мир страстей и утраченного рая.

Так и случилось. В исламе и в христианстве акцент на этику и догмы, и минимум мистического знания. Как следствие, тот, кто не желает упражняться в схоластике, идёт в науку, изучает мир, не прибегая к религиозным гипотезам. На Востоке все религии проявляли повышенный интерес к тонкому миру. Это знание – суть религий Востока, и вся жизнь человека проникнута мистикой. Америке досталась самая сложная задача. Может, поэтому она и настрадалась более других. Даже Кецальакоатль не смог утвердить мировой религии, и на пути высшего духовного знания сохранилось лишь несколько групп, но... они передают это знание в наше время! Африка, Австралия, Океания, как хаотическое начало, и не могли создать мировой религии. Но, ассимилируясь, они создали большее – массовую культуру: дикую, необузданную, наивно первобытную, отвязную и беззаботную.

Разумеется, люди везде одинаковы, и в каждой культурной зоне исследуются все аспекты единого знания. Традиции содействуют нашим поискам, но каждому приходится считаться с ограничениями традиций, и, выходя на аспект, определённый для другой зоны, есть резон использовать её наработки, в частности, религиозный опыт.

Так развивается новая эйкуменическая идея: использовать научные знания и метод познания мира, мудрость Востока и шаманов Америки, любовь к жизни первобытного мира – и создать некое универсальное учение для всех народов. Только, как всегда, все попытки помнятся своим несовершенством, эклектикой и грубыми заблуждениями, что закономерно сомнение – а стоит ли этим вообще заниматься, или дожидаться, когда придёт Великий Учитель и всем всё укажет!?

Но мы не можем не реагировать на условия изменяющегося мира. Современные научные знания и межкультурный обмен выводят людей из привычных стереотипов. Им приходится вписывать в своё мировоззрение новые факты и гипотезы, но... знание становится сильным вызовом обыденному мышлению, и логика даёт сбои в попытке примирить рабочие гипотезы с новыми фактами.

Тактики людей известны. Одни городят стены, игнорируют факты или подгоняют их под прокрустово ложе привычных интерпретаций. Другие порывают с прежней системой или пытаются её модифицировать. Применительно к религиям: одни укрываются в консерватизме, другие ищут новую веру. Однако, и тот, и другой путь побуждают к сектанству, только одни ищут простоты и однозначности, другие – желают вместить всё.

Новые религии и секты обычно поражают своей наивностью, искусственностью, и удивляет, как они находят сторонников. Только объяснение на поверхности. Религии находят паству потому, что способны удовлетворить потребности современных людей, а то, что у людей часто весьма непритязательные потребности в религии, не исправишь даже государственным протекционизмом.

С сектами бороться бесполезно, разве что с антисоциальными, ибо это борьба со следствием, а причина в общем кризисе мировых религий. Наоборот, правящая церковь обречена на поражение в любой конфронтации, поскольку тем больше показывает свои слабости, и ещё более становится негибкой. Что же до сект, временное поражение их только закаливает, выделяются более мобильные. Ведь мы помним, что раннее христианство то же считалось одной из зловредных сект, и преследования только укрепили веру.

Естественная тактика по отношению к новым религиям – разумные компромиссы. Сотрудничество в добрых делах и намерениях, там, где общие гуманистические ценности; но противодействие экономической и культурной экспансии, если она и прикрывается религиозными идеями; забота о правах человека и нравственности, в независимости от мировоззрения и вероисповедания людей.

Если бы конкуренция между религиями сводилась бы только к вопросу об истинности и совершенству практик, но... традиционные религии имеют сильную поддержку в культуре; и самосознание нации связывает свою культуру, свои традиции с той религией , что на протяжении многих веков была их этическим и духовным знанием, их повседневной практикой. Кажется, что новые религии и обычаи способны расшатать культурные устои. Но эти опасения преувеличены. История культуры подтверждает, что народ способен пережить и смену властей, и смену религий. Культура способна ассимилировать новые идеи и традиции, сохраняя лучшие черты своей самобытности. Например, в русской культуре можно отследить как древнеславянские корни, так и православное влияние, творческую переработку опыта других культур и современные веяния. Все эти разноплановые влияния не разрушили русскую культуру, но сделали её и уникальной, и космополитичной. Не следует бояться, что современный религиозный кризис разрушит культуру. Этот кризис всеобщий, и культуре выйти из него новыми идеями и талантами. Ибо культура берёт всё лучшее в новые века и обогащается новыми идеями.

Творец, наделённый даром Божьим создавать бессмертные произведения искусства, следует канонам веры. Но нельзя сказать, что искусство становится прислужницей религии. Тот, кто вдохновляет художника, един; и какие бы не рождались у нас интерпретации и ассоциации, в каких бы формах не воплощалось почитание духа - то, что от единого есть - общечеловеческие ценности, всемирное культурное достояние. Увы, нередко религиозные конфликты переносятся на культуру. Особенно это характерно в период утверждения веры и в период кризиса. Вспомним христианский вандализм на развалинах Римской империи или современный, когда в Афганистане уничтожаются статуи Будды. Вандализм это всегда признак слабости, признание превосходства иной культуры и своей неспособности убедить людей в истинности того, во что веришь. Но история подтверждает, что культурная агрессия есть полиатив, временная мера, неспособная остановить общей тенденции. Кризис современной России ещё раз доказывает: там, где противодействие законам эволюции наиболее яростно и слепо, кризис основательный, болезненный и разрушительный. Это непростое время как всегда порождает амбициозных лидеров, зовущих вернуться в прошлое. Это гибельный выбор. Мир, взаимоуважение и религиозная терпимость - то, что сохраняет культуру, что на благо всем людям Земли.

Кризис религий универсальный, но для различных вер расписаны различные сценарии. Несмотря на то, что число новообращённых постоянно увеличивается, христианская вера находится в глубоком кризисе, который будет углубляться. Причём более пострадают традиционные конфессии, особенно православие. Это связано с тем, что православная вера... наиболее совершенна из христианских. И в настоящее время она становится слишком негибкой, слишком регрессивной, чтобы как-то приспособиться к новым условиям. Церковь ввязывается в безнадёжную борьбу с сектами и ничему не учится. Православная дисциплина для большинства людей воспринимается как слишком тягостная. Они или формально причисляют себя к православию, или завлекаются в другие конфессии, пусть более примитивные, но зато не такие консервативные. Важнее даже не это, а то, что интеллигенция более интересуется Восточными религиями, магией, шаманизмом. Многие после возвращаются к христианству, но ими движет не столько трезвое осознание, сколько страх от соприкосновения с тайнами духа и отчаяние, когда не справишься с управлением мыслями и силой. “Мёртвые воины” уходят в православие, индульгируя, что не справились с задачами вечного пути: знания, мощи и свободы.

Ислам, как и многие христианские секты, более жизнеспособны в изменчивом мире. Людям даются чёткие руководства и ограничения, а за пределами их – свобода импровизации и творчества. Даже усваивая новые знания и обычаи, можно сохранить культурную общность. Причём, как раз те религиозные порядки, которые со стороны представляются наиболее абсурдными, являют цементирующую роль религиозного самосознания и самоопределения, как раз в силу своей абсурдности и обязательности.

Настоящий кризис менее сказывается на религиях Востока. Напротив, сейчас наблюдается повышенный интерес к мудрости Востока, особенно в среде интеллигенции. Люди стремятся к прежде сокрытому от них знанию, они находят ответы и мощные практики управления силой в религиях Востока. Но мудрость Востока основана на эмпирическом знании, причинно-следственные связи объясняются языком мифа, порой не хватает адекватных аллегорий для толкования феноменов духа, и сама суть духа, как особой конфигурации поля вселенной, закрыта для культурной зоны Востока. Религии Востока не отвечают, но приглашают научное знание для объяснения эмпирических данных; однако, при всём совершенстве религий, такая инвентаризация мифа неизбежно приводит к критическому пересмотру всей доктрины, и в универсальном языке науки останутся лишь несколько терминов, взятых из разных религий.

Особенностью современного кризиса мировых религий является то, что отдельные секты, которые ранее были маргинальными и раздробленными, теперь становятся сильными конкурентами ортодоксальных учений. Некоторые из них принимают все признаки мировых религий. Они универсальны и экспансивны. Они имеют харизматических лидеров, культурных героев. Они привлекают всё больше сторонников и последователей.

Некоторые новомодные религии глубоко традиционны. Например, адвайта веданта, вишнуизм, шиваизм – традиционные верования Индии и их современные адоптации, имеют источники более древние, чем все мировые религии. Теперь об индуизме можно говорить, как о буддизме – они мировые религии Востока. Из Африканских сект экспансивно распространяется вуду. Потомки рабов в Америке сделали вуду практически мировой религией, и теперь её адепты во множестве стран. С появлением книг Карлоса Кастанеды, нагвализм принимает черты мировой религии. То, что не удалось Кецальакоатлю в доколумбовой Америке, становится планетарным учением.

Но не все религии, которые можно назвать новыми мировыми, глубоко традиционны. В некоторых стремление к эйкуменизму и нововведениям преобладает над традициями. Например, в бахаизме, Баха Улла – мусульманин, но его эйкуменизм явно доминирует над исламскими корнями, и такую религию можно лишь отчасти назвать традиционной. Есть ещё учения, которые претендуют на роль мировых, но слишком эклектичны, чтобы связывать их с какой-либо из традиций. Например, саентология Рона Хаббарта. Система основана на эклектическом духовном опыте и оригинальной психологии. Активно распространяется по миру и, как многие другие, претендует на роль новой мировой религии.

Ортодоксы недовольны усилившейся конкуренцией. И, конечно, везде есть свои издержки. А в целом, процесс неизбежный. Мы лучше узнаём всё богатство культурного, духовного и научного наследия каждой зоны. Мы учимся сравнивать, интегрировать достоинства каждой религии. Ведь только на основе глубокой традиционности, широты кругозора и современных знаний о мире возможен настоящий плодотворный эйкуменический подход. Не эклектика мифов, но физика духа. Подлинное воплощение мечты об единстве знания, практики и веры.

Кризис мировых религий связан с развитием глобальных коммуникаций и с развитием науки. Одна из задач создания мировых религий была – сделать мир добрее. Те законы, что утверждались прежними религиями были очень жёсткими и держались на многочисленных запретах. Мир древнего общества и древней магии воспринимался как изначально враждебный к человеку, и животный страх был сильным вызовом человеческой эволюции. Переход к общечеловеческим ценностям потребовал смягчения религии, в некоторой степени даже “благой лжи”, идеальной надежды. Этические нормы стали выше табу и правил, и гуманизация религии оправдывала несбыточные иллюзии верующих о блаженстве, о справедливости, о вечности и покое.

Так бы мы и пребывали в блаженном неведении, но наука разделяет идеи и объективную реальность. Сейчас вновь поворот к древнему шаманскому восприятию мира, где человек – не избранник божий, но участник экосистемы; и дух – не добрый боженька, но система поддержания экобаланса. И эволюция идей, сохраняя гуманистические ценности, трезвое осознание своего места в этом таинственном мире, принятие жесткого вызова времени и выбор наиболее эффективных действенных практик.

Люди привыкли, что божественное, значит, необъяснимое, а наука просто решает задачи, когда готова методология, создана необходимая техническая база. И не может быть другой эйкуменической религии, как научная теория единой физики поля, его материальной и духовной компоненты. Религия утрачивает свою монополию на духовное знание и образование, которое должно стать светским. А это необходимо, ибо как никогда актуален вопрос человеческого выживания при нарушенном экобалансе, при мощном вызове, что исходит от применения новых энергетических и информационных технологий.

Кризис религий отмечается повышенным интересом к тайному и критическим пересмотром традиций. Но именно культурные традиции и гуманизм сохраняют религии. Ведь никто не призывает закрывать храмы и отказываться от привычных ритуалов. Плохо быть зашоренным, опасно импульсивным. Переход к эйкуменизму происходит плавно с накоплением знания и опыта. Практики отбираются, спрашивая своё сердце. Религия, миф всегда останутся источниками вдохновения, даже если мы узнаем, насколько их художественно приукрасили. Культурные различия и традиции останутся всегда, поэтому, даже обладая универсальным знанием о мире и человеке, люди будут использовать различные практики и ритуалы, почитать привычных богов и благодетелей, только более осознано, понимая энергетическую основу процессов, отслеживая и управляя ими. Мировые религии погибнут как духовные монополисты, но знание о духе будет достоянием каждого, и практики силы станут повседневной дисциплиной. Но даже с возникновением эйкуменической культуры, национальные культуры сохранят свою самобытность, сохранят героев и мифы -–их эгрегоры, их силу, их помощь и поддержку![/justify]