Портал Теософического Сообщества - Когда приходит рассвет

ВВЕДЕНИЕ

ДВЕ ЛЕГЕНДЫ

[justify]Есть две легенды о жизни и личности Елены Петровны. Согласно одной, которую досужие перья выудили некогда в помойных ведрах со сплетнями викторианских времен, она была то ли любовницей, то ли второй женой двоеженца Агарди Метровича, известного тогда оперного певца. Кроме того, у нее было множество других любовников и по меньшей мере один незаконный ребенок. Отцом его называют многих мужчин, но предпочтение среди них отдают принцу Эмилю фон Сайн Витгенштейну, двоюродному брату российской императрицы.

Продолжение истории гласит, что одно время она зарабатывала себе на жизнь в парижском полусвете, потом была наездницей в турецком цирке, пускалась в сомнительные коммерческие предприятия, давала фортепианные концерты в Лондоне и Париже и при полном невежестве в музыкальной теории дирижировала большим оркестром. Ей даже доверили управление хоровым ансамблем короля Сербии.

Среди ее замечательных талантов был, говорят, дар сочинять сатирические стихи, и однажды она расклеила по дверям и стенам домов старинного Киева оскорбительный пасквиль в стихах на тогдашнего генерал-губернатора - князя Дондукова-Корсакова. Закончилось это ее поспешным отъездом из города.

Позже, когда в Америке стал широко известен спиритуализм, она воспользовалась этим обстоятельством в корыстных целях. Затем, после встречи в спиритуалистских кругах с полковником Олкоттом, пустилась в самые дерзкие жульнические проделки своего столетия.

Она положила основание Теософскому обществу и в подкрепление его выдумала махатм - тех посвященных в оккультные науки, которым приписывала множество происходивших вокруг нее чудесных явлений. Действительными же причинами так называемых чудес были искусные уловки и фокусы, явно усвоенные ею на какой-то ступени ее пестрой карьеры.

Она даже состряпала ряд текстов, принадлежащих якобы нескольким вымышленным ею махатмам и под этой маской вела оживленную переписку по трудным для понимания вопросам с мистером А. П. Синнеттом, издателем "Пионера" - газеты, которую считали тогда самой влиятельной в Британской Индии.

Крупное жульничество с теософией и махатмами прикрывало собой сначала русский шпионаж, а затем - добывание денег.

Именно такова суть яркой легенды, и такая легенда приносит недурной барыш сочинителям популярных биографий. Но в какой мере она правдива? Происхождение большинства ее подробностей легко проследить вплоть до гостиных викторианской поры, в особенности русских гостиных. С учетом известных обстоятельств происхождение это не удивительно.

Прежде всего, Елена Петровна нарушила большинство строгих социальных условностей своего времени. Она рассталась со своим мужем почти сразу же после заключения брака и странствовала по просторному, опасному миру середины XIX века в одиночестве. Любая женщина, которая поступала так,- а их было не слишком много,- вольно или невольно навлекала на себя подозрения и становилась мишенью для изобретательных на вымыслы злых языков.

Подливая масло в огонь злословия, Елена окутывала свои перемещения покровом тайны. Более того, она даже поощряла слухи о своем крайне чуждом условностям житейском укладе. Она не хотела позволить своим родственникам в России узнать подлинную причину ее кочевой жизни. Родственники, надеялась она, не примут всерьез расхожие тогда россказни о безнравственном поведении, но, стань прежде времени известны ее действительные увлечения, они поверили бы всему, что слышали, и, будучи старомодными ортодоксальными христианами, пришли бы в ужас.

Нимало не заботясь тогда о пустой болтовне светского общества, она использовала слухи в качестве дымовой завесы и скрывала за ней свои следы. "Будь я обыкновенной п...,- писала она (никто не произносил полностью слово "проститутка" в глаза притворной викторианской стыдливости),- они предпочли бы это моим занятиям оккультизмом". Со временем Елена сумела несколько изменить их взгляды, и они восприняли определенные идеи высшего оккультизма. Но в те годы, когда она вела великий поиск в мире тайных культов, ее семья при первой же вести о таких исканиях сочла бы ее "продавшейся Сатане".

Еще одну щепотку острой приправы к пикантным слухам о Елене прибавляло то, что общество часто смешивало ее с широко распространенным тогда вымышленным образом. Это был образ постыдно известной злодейки г-жи Гелуа Блаватской - предводительницы антисемитской политической клики под названием "Черная сотня". Ее придуманные поступки, по всей видимости, часто приписывали Елене.

Скандальные россказни о Елене естественно исходили из той мишуры, которой пестрели газетные колонки. Одна русская газета выступила, к примеру, с потрясающим сообщением о том, что написанная Еленой в Америке книга Изида без покрывала на самом деле принадлежит перу "той самой г-жи Б., которая в семнадцать лет убила своего мужа, а потом бежала из России".

Поколением позже авторы - разгребатели грязи,- полные решимости сделать деньги на мрачных преданиях, полагали, что нашли подлинный источник сведений в "Мемуарах" графа Сергея Юльевича Витте, изданных в 1921 году. Книга вышла в свет тридцать один год спустя после смерти Е. П. Блаватской и несколькими годами позже кончины самого графа.

Сергей действительно был двоюродным братом Елены, но ему не исполнилось еще и года от роду, когда она в своих странствиях впервые оставила Россию. Его мать, Екатерина Витте, всегда была невысокого мнения о своей племяннице Елене, и мальчик, вероятно, в известной степени усвоил ее отношение к родственнице. Когда Елена в конце 1858 года после девятилетних странствий впервые приехала в Россию, Сергею Витте было всего лишь около десяти лет.

Следовало ожидать, что известный отставной премьер-министр России, пишущий по вопросам, имеющим отношение к национальной истории, обладает достойным доверия пером. В действительности же он делает множество невероятных ошибок даже относительно тех подробностей, которые можно легко обнаружить в исторических хрониках, и часто противоречит сам себе.

Вот всего лишь несколько таких огрехов относительно его собственной жизни: он приводит ошибочные и противоречивые даты с нередким отклонением от истинных на несколько лет, когда речь идет о назначениях его на высокие официальные должности; его высказывания о взаимных отношениях с Николаем II полны внутренних противоречий; он не в состоянии правильно указать хотя бы дату своей собственной свадьбы.

Что же до своей двоюродной сестры Елены, то граф передает здесь множество старых светских сплетен и прибавляет к ним собственную долю яда.

Кроме того, сомнение в достоверности и надежности его воспоминаний вызывают ошибочные высказывания о легко проверяемых фактах истории Теософского общества. Так, например, говоря о месте основания Теософского общества, он подменяет Нью-Йорк Англией и утверждает, что главой Общества была Елена Блаватская, которая поселилась в Париже. На самом деле она жила в Лондоне, а признанным и должным образом избранным главой Общества был его президент-основатель полковник Г. С. Олкотт, резиденциями которого были индийские города Адьяр и Мадрас.

Трудно допустить, что заслуженный государственный деятель, считающийся наиболее одаренным среди царских министров, мог столь небрежно излагать факты в своих "Мемуарах". Он работал над рукописью в Париже во время отпусков и после отставки. Умерший сравнительно молодым, в шестьдесят шесть лет, он вряд ли страдал старческим слабоумием. Разумеется, не исключено и постепенное помрачение разума, но есть люди, которые предлагают более зловещее объяснение.

Виктор Эренсби в своей книге "Зал мистических зеркал" предполагает, что после смерти графа русская тайная полиция завладела рукописью и внесла в нее изменения, приспособив текст к надобностям имперской пропаганды. Иными словами, она стремилась поставить под сомнение достоверность и надежность воспоминаний графа Витте.

Такиедействия были достаточно обоснованы несколькими причинами маккиавеллистического свойства. Граф Витте был противником русско-японской войны и выступал против тех махинаций и маневров русского правительства, которые привели к первой мировой. Он был реформатором и либералом, создателем Думы - парламента с "почти всеобщим избирательным правом и выборами, свободными от контроля кабинета". Царь счел, что преобразования зашли слишком далеко, отправил его в отставку, а вслед за отставкой распустил парламент.

Поэтому опасались, что "Мемуары" графа Витте могут обнажить слишком многие подробности политики русского правительства. Известно, что царские агенты и при жизни, и после смерти графа не раз пытались доставить рукопись в Россию для цензуры. Существует теория, согласно которой русская тайная полиция после смерти графа успешно "позаимствовала" рукопись из подвала банка во Франции на срок, вполне достаточный для внесения изменений, и таким образом лишила текст значения исторического документа.

Одновременно, по той же теории, царские агенты не упустили удобного случая фальсифицировать и ту часть воспоминаний, которая касалась Елены Блаватской, чьи произведения были враждебны светским и духовным установлениям российского общества.

В самом деле, не менее странным, чем детские ошибки в фактах, выглядит намерение русского аристократа и видного исторического деятеля стирать на глазах потомков грязное белье своей фамилии даже в том случае, если он сам верил слухам о скандальной, безнравственной и мошеннической деятельности Елены Блаватской.

Беатрис Гастингс, которая писала несколькими годами ранее Эренсби, отметила, что "Мемуары" графа "несут на себе следы подделки". Истина часто выглядит удивительнее вымысла, и шпионская история в ткани подлинной жизни вполне может быть достоверной. Но даже безотносительно к причинам очевидных фактических ошибок ясно, что "Мемуары" нельзя считать надежным источником сведений о жизни Елены Петровны Блаватской.

Россказни о том, что Елена была матерью внебрачного ребенка, опровергнуты медицинскими данными. В 1885 году, когда слух этот распространился в связи с десятилетием со дня основания Теософского общества, последователи г-жи Блаватской запросили у нее медицинское свидетельство по столь щекотливому вопросу. В то время она жила у графини Констанс Вахтмейстер в немецком городе Вюрцбурге.

Графиня в присутствии самой г-жи Блаватской предложила доктору Леону Оппенгеймеру провести необходимый осмотр, после которого он выдал письменное свидетельство.[/justify]

МЕДИЦИНСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

[justify]Нижеподписавшийся свидетельствует здесь согласно поставленным перед ним вопросам, что г-жа Блаватская из Бомбея-Нью-Йорка, секретарь по переписке Теософского общества, в настоящее время состоит под медицинским наблюдением нижеподписавшегося; страдает Anteflexio Uteri, по всей видимости врожденной, поскольку она, как показывает подробное обследование, никогда не рожала и не переносила гинекологических заболеваний.[/justify]

Вюрцбург, 3 ноября 1885 г. (Подпись) Доктор Пеон Оппенгеймер, врач-гинеколог

Подпись практикующего врача доктора Леона Оппенгеймера настоящим официально заверяю.

(Подпись) Доктор Редер, окружной королевский врач. Вюрцбург, 3 ноября 1885 г.

Это свидетельство было отправлено в Индию полковнику Олкотту и напечатано еще при жизни доктора Оппенгеймера, который умер в 1912 году.

[justify]Елена, разумеется, поддерживала дружеские отношения с мужчинами и, много странствуя по миру, зачастую путешествовала с ними. "Я сильно любила одного мужчину, но еще сильнее любила оккультное знание... Я побывала с ним везде: в Азии, в Америке, в Европе". Но ее дружеские связи были чисто платоническими. "Каждое ее слово и каждый ее поступок говорили о безразличии к сексу",- писал хорошо знающий Елену полковник Олкотт.

Мужчина, которого очень и очень многие называли отцом ее внебрачного ребенка, принц Витгенштейн, писал ей в письме от 20 апреля 1878 года: "Я горд и счастлив тем, что Вы останавливаетесь под моей кровлей и что я могу представить Вам свою жену, а мои дети - поцеловать Вашу руку; надеюсь, это ясно и понятно; уверяю Вас, что сегодня я склонен произносить подсказанные простой любезностью слова ничуть не больше, чем в шестьдесят четвертом году, когда Вам довелось узнать того искреннего, счастливого и честного молодого человека, каким я тогда был".

Князь Дондуков-Корсаков, тот самый генерал-губернатор, который, как говорили, выгнал г-жу Блаватскую из Киева за публично нанесенное ему оскорбление, на протяжении 1880-х годов состоял в дружеской переписке с ней. Мадемуазель Смирнова, фрейлина царского двора и обладательница воистину змеиного языка, распускала ядовитые сплетни о надувательствах и кражах, совершенных-де Еленой Блаватской. В одном из своих длинных писем Елена просила князя, генерал-губернатора, обстоятельно изучить полицейские бумаги "по всей России" и восстановить ее репутацию ради доброго имени Теософского общества. Никаких свидетельств бесчестных поступков в полицейских бумагах не нашлось.

Итак, все те разноцветные мыльные пузыри злословия по поводу Блаватской, которые легли в основание легенды номер один, лопнули после первой же проверки на исходе прошлого столетия. Предпоследняя глава и эпилог этой книги покажут, что множество убийственных для личности Блаватской слухов было выставлено напоказ в большой статье нью-йоркской газеты "Сан".

Г-жа Блаватская подала в суд за клевету в печати, и влиятельная газета при всех своих возможностях не смогла доказать хотя бы одно-единственное обвинение и была вынуждена отказаться от них.

Вторая легенда восходит к последним годам жизни Елены и набирает силу после ее смерти. Она обязана своим происхождением склонности людей возводить когото, наделенного необычайными знаниями и силой, на пьедестал непогрешимости и наивысшего авторитета,- непогрешимости и авторитета вне сомнений и критики. Ей, которая всегда писала и высказывалась против концепции воплощенного Бога, выпала участь самой стать в глазах своих искренних последователей почти божественным существом.

Итак, эта вторая легенда, полярно противоположная первой, представляет г-жу Блаватскую безупречной святой. Никогда не притязавшая на совершенство и непогрешимость даже своих великих Наставников, она первая вдребезги разбила молотом своего презрения "цветастый образ" святого.

Г-жа Блаватская была (и никогда этого не стыдилась) сильной, откровенной, резкой личностью, часто потрясавшей основы светского общества и своим языком, и обыкновением без околичностей говорить то, что думала.

Беспрестанно скручивая сигареты, резко осуждая все проявления лицемерия, глупости, мошенничества и "чепухи", она странствовала по отдаленным и опасным тогда окраинам мира, иногда одетая в мужское платье, обычно одна, реже в обществе мужчин, занятых теми же исканиями и способных вместе с ней лицом к лицу встретить сопряженные с поисками опасности и холодок страха.

Эта легенда лишает великую русскую оккультистку человеческого облика и обращает ее в некий образец совершенства,- образец вымышленный и ложный. Легенда служит ей немногим лучше, чем образ хитрой обманщицы, искательницы приключений, распущенной женщины и куртизанки.

Автор настоящей книги всеми силами стремится описать и показать подлинную Елену Блаватскую, которая обитала где-то в пространстве меж двумя легендами. Это сложная задача. Возможно, ее никогда не удастся решить с полным успехом: в жизни Елены Блаватской есть побуждения и измерения, которые лежат по ту сторону привычных людям горизонтов.[/justify]

Download : Когда приходит рассвет

Size: 0,34KB, downloaded 598 times