Портал Теософического Сообщества - Эзотерическое учение (о составе Земной цепи)

А.П. Синнетт

ЭЗОТЕРИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ

Несколько недавних ссылок в журнале «Path» касательно некоторых частей первоначальных эзотерических учений, воплощённых в моём «Эзотерическом буддизме», кажется, требуют некоторых ответных замечаний с моей стороны. Ряд критических высказываний по данному вопросу достиг своего апогея в статье, появившейся в июльском номере «Path», озаглавленной «Марс и Меркурий».
Затруднение состоит в следующем. В том учении, которое я получил от Учителей, мне определённо сказали, что планеты Марс и Меркурий образуют часть семеричной цепи, к которой относится и наш собственный мир. Это тот вопрос, который по своей ценности лишь поверхностно соприкасается с действительно серьёзным теософическим исследованием; но недавно возникшее противоречие затрагивает несколько глубочайших вопросов, влияющих на будущее благополучие Теософического Общества и прогресс всего [теософического] движения. Поэтому теперь я обязан вынести это на рассмотрение.
Долгое время после опубликования «Эзотерического буддизма» утверждение, касающееся Марса и Меркурия, не оспаривалось. Казалось едва ли возможным, что кто-нибудь, исполненный уважения к учению махатм, может взяться оспаривать его, поскольку — как это публично заявлялось — после публикации «Эзотерического буддизма» великий адепт, который информировал меня, написал мне недвусмысленное утверждение о том, что было опубликовано именно правильное понимание его учения. Его слова были такими: «Будьте уверены, что несмотря на некоторые незначительные ошибки и промахи ваш «Эзотерический буддизм» являет собой единственное правильное представление — хотя и неполное — наших оккультных доктрин. Вы не допустили ни одной существенной, фундаментальной ошибки, и что бы там ни было выдано вам в будущем, это не войдёт в противоречие ни с одним предложением из вашей книги, а напротив, лишь прольёт дополнительный свет на любое кажущееся противоречие». В дальнейшие же годы, когда мадам Блаватская опубликовала «Тайную доктрину», я к своему великому удивлению обнаружил, что она представила совершенно новый взгляд на планетные цепи, полностью отличный от того, что было выдано ранее. Она утверждала, будто семь планет этой цепи представляют собой семь различных состояний этой нашей Земли, заставляя Марс с Меркурием не иметь ничего общего с эволюцией человеческого семейства, но просто быть такими же вещественными планетами других цепей, соответствующими Земле. На основании этого заявления некоторые ученики теософии из-за своей преданности мадам Блаватской чувствовали себя обязанными отложить в сторону более ранние учения махатм, переданные мною самим, и заявлять, что я неправильно понял данные мне инструкции. Именно эта точка зрения очень энергично подчёркивается в журнале «Path» — в той статье г-на Джаджа, на которую обращалось внимание выше, — и наиболее важный вопрос, имеющий отношение ко всей этой истории — каким же было действительной положение самой мадам Блаватской в оккультном мире, и какой авторитет должен придаваться записям, которые она оставила после себя?
Я надеюсь, никто не примет те объяснения, которые я вынужден теперь давать, как подразумевающие отказ от моего уважения к мадам Блаватской, которое я всегда испытывал. В той фрагментарной биографии, которую я составил по её желанию и с её личной помощью и не без поддержки её родственников, под заголовком «Случаи из жизни мадам Блаватской» я показал, что она, несомненно, была в тесных отношениях с великими Учителями эзотерической мудрости. То обстоятельство, что она была одной из их частично посвящённых учеников, было так же бесспорно для каждого, кто сам был в независимом [от Е.П. Блаватской] соприкосновении с оккультным миром. Она была тем, кем она сама всегда себя называла — чела, или ученик махатм, описанный ими в общих чертах словом упасика, общеизвестном на Востоке как означающее женщину-чела. И когда это учение впервые попало ко мне — я тогда готовил материалы к книге, — мадам Блаватская нетерпеливо прочитала полученные в ответ на мои сложные вопросы письма, уверяя меня, что информация, которую они содержали, была почти такой же новой для неё, как и для меня самого — за тем исключением, что часть её уже присутствовала в её уме, хотя смутно и без каких-либо точных формулировок. Совершенно очевидно, что сначала я начал общение с Учителями именно через Блаватскую, и различными путями многие годы, в течение которых у неё было не так уж много других друзей, я пытался выказать ту признательность и благодарность, которую питал к ней. Но вопрос, с которым мы сейчас имеем дело, совершенно не касается личных взаимоотношений. Я должен защитить учение, которое было моим долгом представить, и теперь, когда на данный предмет было обращено такое явное внимание, я просто не могу позволить теософам и дальше полагать, будто я согласен с теми заявлениями, которые должны были подкорректировать моё точное представление оккультной доктрины.
Это не моё дело представлять гипотезы насчёт того странного недопонимания, в которое впала мадам Блаватская пока писала «Тайную доктрину», — не только в том, что касается этих вопросов о Марсе и Меркурии, но и относительно некоторых других пунктов, которые до сего времени ещё не привлекли к себе внимания. Существенное заключение, к которому, как я думаю, необходимо отослать все непредубеждённые умы Теософического Общества в процессе обсуждения данной темы, состоит в том, что мадам Блаватская была способна на совершение разных ошибок, стремясь усилить и расширить оккультное учение махатм. В попытке показать на с. 163 т. I «Тайной доктрины», что я неверно истолковал учение о Марсе и Меркурии, мадам Блаватская цитирует мой вопрос Учителю К.Х. и его ответ.
Здесь я должен добавить несколько слов пояснения обстоятельств, при которых на корреспонденцию по данному вопросу стало возможным ссылаться. Когда я вернулся в Англию в 1883 году и опубликовал «Эзотерический буддизм» — задолго до того, как мадам Блаватская даже подумывала о возвращении в эту страну — самые серьёзные теософы тех дней с чрезвычайным нетерпением просили показать им оригиналы записей, на основе которых этот том был написан. Я зачитывал отрывки данной переписки на собраниях Общества, и многочисленные члены энергично уговаривали меня дать разрешение на то, чтобы снять копии с писем. Я переадресовал эти просьбы самому Учителю, и сначала он довольно определённо высказался против этой идеи. Те письма, как он выразился, были написаны именно для меня, чтобы информировать мой собственный ум, поскольку я, в свою очередь, должен был впоследствии привести их к нормальному литературному виду. Они бы не были понятными другим, не знакомым с ходом этой переписки по обеим сторонам, и т.д. Однако крайнее желание определённых теософов заставило меня почувствовать, будто я эгоистично держал у себя эти документы, перед которыми мы все испытывали чувство искреннего благоговения; и некоторое время спустя меня вынудили снова обратиться к Учителю, чтобы он позволил сделать копии некоторых из писем. Тогда он дал мне такое разрешение, приказав взять торжественное обещание от лиц, которым я давал копии, что они никогда не попытаются как-либо их использовать без моего личного одобрения. Под этими условиями огромная часть моей переписки с махатмами — насколько она касалась теософического учения — была переписана и некоторое время сохранялась лицами, которые получили их. Несколько же лет спустя, когда мадам Блаватская уже проживала в этой стране, она естественно оказывала огромное влияние на колоссальное число членов Общества. Она пожелала, чтобы один из них отдал ей копии писем, которые он получил от меня. Она убедила его, что её приказ выше данного им обещания, и он отдал ей эти бумаги. С тех пор они разбросаны по всему миру так широко, что я даже видел выдержки из них в «Path» и ещё много где. Из-за отсутствия правильного толкования, которое было бы очевидно всем, если бы настоящие письма были опубликованы целиком, появляется непонимание и тех [опубликованных] частей, которые составляют лишь половину корреспонденции.
Теперь, в действительности вопрос относительно Марса был таким: «Какие планеты из тех, которые известны обычной науке, кроме Меркурия, относятся к нашей системе миров?» Вопрос этот принял такой вид потому, что информация, касавшаяся ассоциации Меркурия с нашей цепью миров как следующей планеты, на которой данному человечеству предназначено развиваться, давалась мне ранее. Ответ был следующим: «Марс и четыре другие планеты, о которых астрономия ничего не знает. Ни А, В, ни Y, Z не известны; они также не могут быть видимы физическими средствами, даже усовершенствованными». Этот ответ в «Тайной доктрине» процитирован неправильно. Там он звучит так: «Марс и т.д., и четыре другие планеты…» Вставка этого «и т.д.» задаёт окраску той точке зрения, которой мадам Блаватская в то время придерживалась, то есть будто я хотел задать вопрос о нашей цепи, а Учитель подумал, что я спрашиваю о солнечной системе в целом.
Эта идея достаточно странна для оккультиста. Адепт, имея дело со своим учеником, не мог бы допустить такой ошибки. Но внутреннее свидетельство делает очевидным, что такой ошибки и не было. Если бы вопрос относился к солнечной системе, то он был бы просто абсурдным. «Какие планеты кроме Меркурия относятся к солнечной системе?» В таком виде это просто смешно — ответ тоже, — «Марс и четыре другие…», невидимые в телескопы. А как насчёт Юпитера и Сатурна, да и всех невидимых планет других систем миров? Мадам Блаватская, как осведомлены все её близкие, была способна на любую мыслимую ошибку в вопросах физической науки. Её ум абсолютно не дружил со всеми такими вещами. Но как такой промах могли допустить её друзья, помогавшие ей с доказательствами для «Тайной доктрины», даже если бы они и не знали ничего о том, что это «и т.д.» было вставкой, — это очень удивительно. Наконец, будь выяснено, что «А, В, и Y, Z» были заранее условленными обозначениями в тот период моей переписки с Учителем для первого, второго, шестого и седьмого глобусов нашей цепи. Это замечание о том, что может иметь место какая-то двусмысленность в вопросе или в ответе в данных обстоятельствах есть просто оскорбление здравому смыслу, не говоря уже о мудрости адептов. Я уполномочен добавить, что очень недавно, несколько месяцев назад, т.к. этот предмет снова обсуждался, Учитель сам в разговоре со мной дал такой комментарий данной ситуации: «Если бы я был способен заигрывать с истиной и жонглировать словами так, как то было мне приписано, то ни одна строчка из всех моих записей, которые хранятся у тебя, не стоила бы и бумаги, на которой написана».
Некоторым лицам, знакомым с принципами оккультизма, будет странно слышать, что я привожу слова Учителя, предназначенные мне. Отношения, завязавшиеся в прошлом между Ним и моей скромной персоной, носят такого рода характер, что могут оборваться только по причине плохого поведения или неверности со стороны ученика. Пока мадам Блаватская была жива, я имел привилегию поддерживать связь с Учителем самостоятельно через каналы, о которых она ничего не знала, и мне не рекомендовалось о них говорить. Теперь такой запрет снят. Мадам Блаватская не могла терпеть ничего, что попахивало бы посягательством на её права как основательницы Теософического Общества, и при её жизни никому не позволялось обращаться к Обществу от имени Учителей. Но по размышлении станет очевидно, что если только вся схема оккультного обучения не является тоже иллюзией, неофиты по прошествии времени должны войти в сферу личного наставления со стороны Учителей. В этом отношении мы сейчас входим в новую эру. Я, должно быть, последний человек, претендующий на какую-либо монополию — которой в некотором смысле пользовалась мадам Блаватская — относительно передачи слов Учителей. Теперь, мне кажется, уж не осталось никого в Обществе, кто проявил бы такое неблагоразумие и заявил бы нечто подобное. Но поскольку раньше моим долгом стало изложить учение махатм перед миром, то нет ничего странного в том, что подобные вопросы снова напомнили о себе. Имея это в виду, я обязан в разгар разразившегося кризиса говорить более откровенно, чем то было бы необходимо при других обстоятельствах. Я отлично знаю, что для многих теософов мадам Блаватская была олицетворением всего теософического движения, но какой бы величиной она ни была, само это движение есть нечто намного более великое. Для многих таких людей Блаватская могла быть единственным учителем, от которого они получали оккультное знание. Велико моё уважение за её достижения, за её усердие и самоотдачу той работе, которую она проделала. Тем не менее, это факт — сам я получал теософическое учение не напрямую от неё, но именно так, как я описал; и задолго до её смерти мои отношения с Учителем прекрасно развивались через одного из его чела, без всякой помощи мадам Блаватской. Это должно бы самым решительным образом явиться огромным облегчением тем серьёзным работникам теософического движения, потому что это доказывает возможность независимой линии подтверждения всего, что говорила Блаватская, а также и широко обсуждаемого факта существования Учителей.
После цитаты из моего письма, данной в «Тайной доктрине» вышеописанным образом, в данном томе следует и другое письмо со множеством пропущенных отрывков, в которые мадам Блаватская, видимо, внесла исправления, которые она получила от самого Учителя, подтверждая тем самым свою позицию относительно планетных цепей. И опять, здесь необходим небольшой комментарий на эту запутанную ситуацию, хотя это и непросто. Я могу лишь сказать, что пропущенные абзацы существенно меняют толкование, которое можно дать этому письму. И неправильно считать, что некоторые слова, очевидно вписанные рукой мадам Блаватской в скобках, принадлежали оригиналу.
Разумеется, это не очень-то важно для большинства людей в этой стране, которые впервые пробудились и прочувствовали всю важность теософического учения, — связаны ли Марс и Меркурий с Землёй описанным образом, или же нет. Что действительно имеет громадное значение — для того, чтобы [теософическое] движение, продолжаемое рационально и верное своим принципам, всегда было живой и здоровой организацией, причастной высшей мудрости — нужно, чтобы все заинтересованные в его прогрессе лица избегали подобной ошибки — принятия слов мадам Блаватской (или кого-либо ещё, кроме Учителей) за истину в последней инстанции, последнее слово эзотерического учения и безошибочное откровение — чтобы не создать новую организацию, существующую на основе догматического писания, и не повести человеческие умы ещё раз в болота фанатизма и сектантства.
Несколько слов в заключение также необходимо сказать по поводу некоторых заявлений из недавней статьи м-ра Джаджа. Когда он говорит, что оба Учителя, которые имели дело с «Эзотерическим буддизмом» и «Тайной доктриной» чётко решили, что первое — ни один из глобусов земной цепи не видим с её поверхности, и т.д. и т.д., и что «м-р Синнетт неправильно понял их, когда решил, что они имели в виду, что Марс и Меркурий были двумя из шести глобусов-спутников Земли», — то я лишь могу уверить всех тех, кто понимает, что я имею право говорить с некоторой претензией быть выслушанным по данному вопросу, что я абсолютно уверен, что м-р Джадж тут полностью ошибается, а Учителя никогда не говорили ничего подобного. Тот аргумент, который как бы показывает полное соответствие семеричной планетной цепи с семью принципами человека, полностью основан на неверной аналогии. Это было бы так же обоснованно, как провести аналогию между семью человеческими принципами и семью днями недели. Существует аналогия между принципами человека и принципами Земли (или любой другой планеты, видимой или невидимой), но семь — это ужасный камень преткновения для изучающих теософию, которые знают, что в этом числе что-то есть, и больше ничего о нём не знают.
Наконец, цитируя одно из писем, написанных для меня Учителем и полученных при вышеописанных обстоятельствах, м-р Джадж представляет его говорящим следующее: «Вы задаёте мне вопросы, относящиеся к высшему посвящению. Я могу дать общий вид, но не могу и не смею входить в детали». Это было едва ли честно со стороны м-ра Джаджа приводить эти слова, будто они относятся к обсуждаемому вопросу. Они касались того, что совершенно не относится к Марсу и Меркурию, и были заданы по совершенно другому поводу.

Перевод с англ. языка А.А.Б.

(журнал «Path» за сентябрь 1893 года)