(0)
Джин Рэймонд
ИСТОК И ИСКАТЕЛЬ
...Нередко люди считают деньги ключом, способным отомкнуть врата страны их грез, — ведь именно деньги требуются для улучшения жилища, питания, одежды и приобретения предметов роскоши. Преобладающее большинство человечества связывает свои представления о счастье именно с такими внешними целями. И это вполне естественно, ибо основные физические потребности многих людей не удовлетворены.
Духовные проблемы не для пустых желудков, — так иногда говорят. Однако стремление к целостности присуще всем; это всеобщее стремление. Фрагмент сознаёт собственную неполноту и ищет средств к избавлению от нее. В общем-то что человек сознаёт? Он сознаёт себя существом, отделенным от окружающего мира, — существом, которое состоит из тела, эмоций и мыслей. Он считает их «собой», а всё остальное от себя отличным, «иным». Он сознаёт свою изолированность; он может чувствовать себя беззащитным, заблудившимся, не имея ясного представления о том, как сюда попал, что здесь делает и куда идет. Он не видит в себе ничего устойчивого, способного служить ориентиром. Всё, включая то, что он считает самим собою, — его чувства, мысли, ощущения, само его тело, — всё это изменчиво, подобно барханам в пустыне. Он испытывает тягу к обретению самотождественности, к отожествлению себя с чем-то сравнительно постоянным, способным обеспечить ему ощущение внутренней цельности и уверенности в себе.
Так возникает великая потребность в присоединении или «принадлежности» — другому лицу, месту, группе или точке зрения. То, что многие люди называют любовью, в действительности является проявлением этой потребности обладать и быть обладаемым. Подобно кораблю, бросающему якорь в открытом море, чтобы не носиться под властью волн и течений, человек, который не обладает внутренней целеустремленностью, заякоривает себя за разнообразные «не-я». Когда людей просят ответить на вопрос «кто я», большинство из них делает это путём перечисления различных своих связей — с местом рождения и проживания, с данным им именем, с семьёй, родом занятий, какими-то достоинствами, недостатками и т.д., — связей, нимало не раскрывающих природу «я», связанного со всем перечисленным. Связи могут меняться, не отражаясь на самосознании индивида, вовлеченного в процесс изменений: он неизменно будет сознавать, что «я есмь я», не утрачивая той нити, которая сообщает непрерывность сознанию. И тем не менее, сколь бы очевидным ни могло показаться это «я есмь я», многие люди никогда не приходят к постижению себя собой. Создаётся впечатление, что для большинства представителей рода человеческого кратчайший путь к обретению целостности закрыт. Процесс развития человека, движимый его тягой к единству и полноте, — это долгий и болезненный процесс, в ходе которого человек воплощает одну свою мечту за другой, всякий раз убеждаясь, что она неспособна дать ему то, что он ищет.
Важно осмыслить тот факт, что жажда не покидает нас на всех ступенях этой лестницы. Действительно, именно она, по-видимому, является силой, которая понуждает нас совершать восхождение. Недовольство достигнутым проистекает из чувства неполноты, ощущения того, что нам чего-то недостает. На одном полюсе ценностного спектра оно может проявляться в виде стремления к обладанию имуществом, жажды власти, или в виде желания полового единения. На другом конце спектра мы находим стремления к избавлению от собственности, к свободе, к единению с Абсолютным. В сущности же и в первом и во втором случае речь идет о стремлении искры соединиться с пламенем, стремлении капли слиться со сверкающим океаном. Индивид может пребывать в полном неведении относительно сущностной природы своего стремления. Он знает лишь, что движим какой-то внутренней неудовлетворенностью, каким-то беспокойством. Естественно, человек пытается утолить это беспокойство способом, наиболее для себя привычным. Как говорит в «Бхагавадгите» Шри Кришна, олицетворяющий Высшее Я, «Я хитрость шулеров,и Я — великолепье славных...» [1]. К чему бы ни приходил человек в своих поисках целостности, исток движущего им стремления во всех случаях один и тот же. Этот исток — «Я, пребывающее в сокровенной глубине всех существ»; будучи несознаваемо большинством из них, оно является, тем не менее, их истинной движущей смой, своего рода корнем, из которого вырастают и ствол, и листья, и плоды.
Далее уместно будет рассмотреть состав человеческого существа и его потенциальные возможности. Существует множество религиозных, философских и научных определений этого состава, причем различия между ними подчас весьма значительны. Для наших целей достаточно будет, не вдаваясь в подробности, воспользоваться следующим кратким определением Анни Безант: «Человек — это существо, в какой бы части веселенной оно ни обитало, в котором самый высокий Дух и самая низкая Материя объединены посредством разума» [2].
Какой бы системой классификации состава человеческого существа мы ни воспользовались, следует иметь в виду, что человек — существо цельное; ошибочно было бы полагать, будто различные его стороны могут быть функционально обособлены, за исключением очень редких случаев. Человек, вибрирующий между двумя полюсами, материей и духом, представляет собой миниатюрное отражение вселенной, само проявление которой, по определению, является результатом взаимодействия той же пары противоположностей.
Нередко указывают, что дух и материя суть две стороны единой вездесущей реальности, и что они не существуют независимо друг от друга. Иногда при этом в качестве наглядной аналогии приводят намагниченный стержень. Известно, что если отрезать, скажем, его южный полюс, поверхность среза немедленно превратится в новый южный полюс. На сколько бы частей не поделили стержень, каждая из них будет иметь два полюса. И дело не в том, что один полюс не может существовать без другого, а в том, что оба они суть проявления поляризованности, внутренне присущей всему куску металла. «В действительности нет ни Духа, ни Материи», — говорит Е.П. Блаватская, — «а есть лишь бесчисленные аспекты Единого извечно сокровенного ЕСТЬ (или Сат)» [3].
Что касается человека, то «богоравными способностями... для дел добрых, равно как и злых» [4], или, другими словами, способностью к положительным и отрицательным поступкам его наделяет не «немощная бездеятельность чистого духа» и не материальная природа, но разум, благодаря которому он обретает самосознание и возможность осуществлять сознательный выбор. Именно наличие этого «моста», соединяющего противоположности, и обусловливает уникальность человеческого существа — единственного существа во вселенной, способного достичь просветления.
Принимая во внимание ограниченные возможности языка в деле описания состояния, столь отличного от обычного состояния сознания, продуктом которого является наша речь, мы обнаружим, что просветление, космическое сознание, постижение — какой бы термин мы ни предпочли — описывается испытавшими его в поразительно схожих выражениях. В качестве одной из наиболее характерных черт этого состояния указывается чувство единства, всеобщности и целостности. Границы индивидуального «я» здесь как бы растворяются в море всеобщего сознания.
«Под духом следует подразумевать ту часть человеческого естества, которая служит обителью чувству единства, — единства с Богом и со всем сущим во вселенной», — говорит Анни Безант. — «Специальные термины, которыми мы, теософы, обозначаем дух, не имеют ровно никакого значения. Они заимствованы из санскрита, в котором за тысячи лет выработались определенные наименования для каждой стадии развития человеческого сознания; однако одного этого признака единства вполне достаточно для обозначения духовной природы... 'Тот, кто зрит Единого Себя во всем и всё в Себе, — тот видит, тот воистину видит'. А все остальные слепы. Чувство обособленности, хотя оно и необходимо для эволюции, в основе своей ложно» [5].
Не следует забывать вместе с тем, что состояние просветления — это состояние осознанного единства. Дух без материи бессознателен; осознание возникает лишь вследствие их взаимодействия. Взаимодействуя, они приходят в конечном счете к интеграции и гармонизации и, «сплавленные в огне самопознания и страдания, сочетаются навеки» [6]. Таким образом, хотя чувство единства проистекает из духовного полюса, чтобы познать Единое, человек должен познать как дух, так и материю, и объединить их посредством разума.
Тем самым мы подходим к вопросу о пути достижения указанной цели. Надо полагать, что всё ведущее к отчуждению уводит от просветления. Разумеется, духовные учителя говорили об этом не раз; но всегда ли их слова принимаются к сведению? Нетрудно убедиться, что многие предписания относительно так называемой духовной жизни по всей видимости укрепляют изоляционистские, дезинтегративные тенденции человеческого естества вместо того, чтобы способствовать становлению его целостности. Слово «целостность» имеет общий корень со словом «исцелять, оздоровлять». Современная психология не сделала открытия, признав, что человек, чтобы быть здоровым, должен быть цельным, то есть функционировать как единое целое. Бытовавшие ранее представления, согласно которым тело и ум представляют собой якобы две независимые функциональные единицы, вытесняются сегодня целостным, холистическим подходом к человеку. Врачи вновь начинают понимать, что соматические нарушения сопряжены с психическими, и наоборот.
К сожалению, во многих формах религиозного благочиния понимание этого обстоятельства, по-видимому, отсутствует. Духовность нередко связывается с уходом, неприятием, подавлением. По-прежнему важное место в религиозной теории и практике занимают представления о грехе, зле и скверне — в очевидном противоречии с многочисленными высказываниями писаний о «божественном присутствии» в каждой частице материи. То, в чем мы «и живем, и движемся и существуем», то, что «ближе дыхания», что есть причиной всякого действия, что «меньше малого и больше великого» мыслится отвратившимся от материального мира, своей собственной эманации.
Может возникнуть впечатление, что речь идет попросту о смешении понятий материальности и нечистивости. Безусловно, чтобы постичь Единство, человек должен предварительно отвлечься от частностей, то есть объектов чувственного восприятия, — точнее, проникнуть за них. Однако пытаться достичь этого путем конфронтации с ними значит заведомо обрекать себя на неудачу. «Свет на Пути» указывает, что «допуская в сердце своё отчуждение от дурного человека или от дурного явления, ты создаешь карму, которая свяжет тебя с ним до тех пор, пока душа твоя не познает, что она неотделима от остального... И прежде чем ты достигнешь познания, ты должен пройти повсюду, — как по чистым, так и по нечистым местам. Не забывай же, чти испачканные облаченья, соприкосновения с которыми ты избегаешь, могли быть твоими в дне истекшем и могут стать твоими завтра... Мнящий себя чистым готовит себе ложе грязи. Воздерживайся потому, что воздержание — благо, а не ради сохранения себя в чистоте» [7]. Отвращение в такой же степени привязывает нас к частностям, как и влечение к ним. Поэтому истинный подвижник, по словам Анни Безант, «не избегает мест и не сторонится людей» [8].
Ибо равновесие обретается в центре. Именно здесь, в гармонии противоположностей наличествует то, что называется непривязанностью, которая и составляет подлинное условие обретения целостности. Всё, что нарушает равновесие, — будет ли это погоня за предметами желаний или попытки оградиться от мира, — приводит к растрате сил. Внимание оказывается приковано к обретению искомого и сохранению обретённого. Возникает напряженное состояние, а напряжённость ведет лишь к расстройству, но не к гармонии и целостности. Всякий раз, когда сознание вовлекается в какую-то частную деятельность, оно лишается возможности двигаться ко всеобщему.
Одна из первых вещей, которым должен научиться человек, желающий медитировать, это способность расслабляться. Он должен уметь освобождаться не только от мышечного напряжения, но также от многочисленных эмоций и отвлекающих мыслей. В случае с мышцами очевидно, что «усилия расслабиться» приведут к обратному результату. Несколько менее очевидентот факт, что подобный же закон действует и на психологическом уровне. Усилия успокоить ум и эмоциональность неминуемо перерастают в ожесточенную борьбу, результат которой предопределён заранее: нервное истощение и разочарование в собственных силах. Способность расслабляться предполагает позицию полного и честного приятия себя «таким, каков я есть», без всяких «должен» и «обязан», ведущих к внутренней раздвоенности и внешнему лицемерию. Это позиция невовлечённого наблюдателя, сознающего поток сознания без привнесения в него каких бы то ни было суждений или оценок. Напротив, «раствориться на бескрайних просторах внутреннего мира — значит потерять путь» [9]. Позиция невовлеченного наблюдения лишена напряженности, так что сознание в конце концов успокаивается в срединном положении, достигает точки равновесия. Здесь, где его ничто не тревожит, оно может легко придти к осознанию своей истинной природы как единой со Всем...
Человек приходит в этот мир ребенком. И вследствие неправильного воспитания в детстве его естественное стремление к целостности может быть подавлено или извращено на всю оставшуюся жизнь. То, какие тенденции стимулируются на начальном этапе становления личности — негативные, изоляционистские или позитивные, холистические — зависит прежде всего от взрослых, окружающих ребенка. Несмотря на огромную роль образования, основные стереотипы реакций человека на окружающий мир складываются задолго до того, как он попадает в учебное заведение: они складываются уже на первом году жизни и даже в период внутриутробного развития. Взглянув вокруг, мы вынуждены будем признать, что подавляющее большинство детей так никогда и не реализуют полностью своих потенциальных возможностей. Одна из важнейших задач современности состоит в том, чтобы попытаться исправить это положение.
Отрадно видеть, как вследствие растущего понимания невозможности обрести полноту существования на пути «внешнего» поиска, возрастает сегодня интерес к «внутренним» поискам. Правда, процент человечества, затронутый этим интересом, ещё сравнительно невелик. Однако каждый человек, которому хоть в какой-то степени удалось приблизиться к внутренней точке равновесия, вносит свой вклад в создание более гармоничного общества будущего. Внутренне цельный индивид пребывает в миру и со своим окружением; он становится своего рода «центром гармонизации». Для взрослого человека поиск внутреннего центра оказывается подчас весьма затруднительным, ибо путь ему преграждают многие годы неверно прожитой жизни. Ребенок же находится в гораздо более выгодном положении, и поэтому следует приложить максимальные усилия для разработки «центрирующих» методик, доступных детям. Те, кто работал с детьми и данном направлении, достигли весьма обнадеживающих результатов. Во имя завтрашнего дня нужно помочь современным детям развиваться холистически, целостно.
Итак, человек занимает совершенно особое место во вселенной: он является миниатюрным отражением макрокосма. В нём заключены небо и земля, и он — только он, никто иной — может воссоединить их, «сплавив в огне самопознания и страдания». Такова его уникальная задача, таков путь, предначертанный ему судьбой. Путь этот лежит через центр: центр, который повсюду.
Ссылки
1. Бхагавадгита, X.36.
2. Анни Безант. «Происхождение человека». Адьяр, 1943, с.44.
3. Е.П.Блаватская. «Тайная доктрина», т. I, c. 675 (Рига, 1937). ч.III, отд. VIII.
4. Е.П.Блаватская. «Тайная доктрина», т. II, с. 131. Cтанца IV, продолжение.
5. Анни Безант. «Значение и метод духовной жизни». Адьяр, 1916, с.З.
6. Е.П.Блаватская. «Тайная доктрина», там же.
7. «Свет на пути», Комм. 2.
8. Анни Безант. Указ. соч., с.9.
9. «Письма распыленного Братства». Под ред. М.Стронг. Нью-Йорк, 1948, с.154.
Перевод В.Данченко, 1989.
(Raymond J. The Source and the Seeker. — In: East Meets West: The Transpersonal Approach. Ed. By R.Stewart. Wheaton, 1981.)
Об авторе: Джин Рэймонд (1934-1980). В период с 1971 по 1980 год занимала пост международного секретаря Теософического Общества. В мае 1980 г.погибла при загадочных обстоятельствах.
